УрБК, Москва, 24.03.2016. ЦБ установил официальные курсы валют на 25 марта. Курс долл. США повысился на 1,29 руб., составив 68,93 руб. Курс евро увеличился на 1,23 руб., до 76,92 руб.

УрБК, Челябинск, 24.03.2016. В феврале 2016 года инфляция в Челябинской области составила 1,9%, сообщает Челябинскстат.

Продовольственные и непродовольственные товары подорожали на 2,1%, стоимость услуг выросла на 1,3%.

УрБК, Челябинск, 24.03.2016. 29 марта Южно-Уральская торгово-промышленная палата организует деловые переговоры челябинских и чувашских предпринимателей. Прием делегации готовится ЮУТПП совместно с правительством Челябинской области.

Как сообщает пресс-служба палаты, в состав чувашской бизнес-делегации, возглавляемой главой Республики Михаилом Игнатьевым, войдут представители 11 предприятий разных сфер деятельности (производство резинотехнический изделий, автоматизированного складского оборудования, одежды, обуви, специализированной техники для перевозки сыпучих и жидких грузов и др.).

Цель мероприятия — развитие делового сотрудничества между Челябинской областью и Республикой Чувашией.

Деловая встреча пройдет 29 марта 2016 года с 13.30 до 17.00 в Южно-Уральской ТПП.

На вопросы журналистов ответил вице-президент Русской медной компании по финансам Максим Щибрик.

— Валютные колебания оказались на руку экспортерам. Русская медная компания экспортирует 95% своей продукции; получается, вы должны быть в выигрышной ситуации. Это действительно так?

— Мировая экономика находится не в лучшем состоянии, происходит глобальное снижение цен практически по всему диапазону сырьевых материалов. В 2016 году мы, наверное, будем наблюдать самые низкие цены на медь за последнее десятилетие. Все аналитики предполагают, что среднегодовая цена на медь в этом году не будет превышать 4,8 тыс. долларов США за тонну.

Очевидно, что при снижении цен на медь долларовая составляющая нашей выручки снизилась. Но при этом рублевая выручка возросла за счет девальвации. Наша консолидированная выручка по 2015 году составила порядка 74 млрд руб., а в 2014 году она составляла порядка 53 млрд — налицо очевидный рост. Девальвационные процессы, которые начались в 2014 году, сильно поддержали российских экспортеров как меди, так и стали и нефти.

— Какие угрозы для себя вы видите на мировом рынке?

— Мировое потребление меди составляет порядка 22 млн тонн в год, и более 50% этого потребления приходится на Китай. Конечно, и реальное замедление китайской экономики, и ожидание этого замедления в любом случае отражается на общей картине.

— Но вы на Китае не сильно завязаны?

— Да. Мировая система продажи биржевых товаров — она особая. Это система глобальных трейдеров, она связывает покупателей и продавцов. Мы продаем свою продукцию трейдерам, а они уже работают непосредственно с потребителями. Но мы постоянно мониторим, куда поставляется наша продукция. Удивительным для нас образом, основные потребители Русской медной компании за последний год — это предприятия по производству кабеля, расположенные на территории Ближнего Востока, Египта. В прошлом году также увеличились объемы поставок в Европу — в бывшую Югославию, в Грецию.

— А внутренний рынок вас совсем не интересует?

— Россия в области производства меди исторически является страной-экспортером. Среднегодовой объем производства в России — порядка 900 тыс. тонн меди в год. В мировом объеме производства это, к слову, не более 5%. При этом внутреннее потребление, к сожалению, оставляет желать лучшего — это порядка 300-350 тыс. тонн. Поэтому все три основных производителя меди — «Норникель», УГМК и Русская медная компания — ориентируются на экспортные рынки.

К тому же у нас есть негативный опыт работы на внутреннем рынке. В 2008 году мы столкнулись с ситуацией, когда в результате краткосрочного резкого падения цен на медь в четвертом квартале у нас возникли проблемы с оплатами за готовую продукцию со стороны российских потребителей. Эти проблемы продолжались длительное время — мы регулировали их весь 2009 год, — после чего было принято решение переориентировать свои основные продажи на экспортный рынок.

— Вы уже упомянули других участников рынка. Свердловский регион является домашним не только для вас, но и для УГМК. Вы конкурируете друг с другом?

— Мы не ощущаем никакой конкуренции с точки зрения продаж. Наверное, как и в любой другой сфере, мы сталкиваемся с вопросами конкуренции с точки зрения кадров. Но это сложно назвать конкуренцией, это нормальное взаимодействие бизнеса, когда обе стороны дополняют и улучшают позиции друг друга.

— Вы добрые соседи?

— Абсолютно верно.

— В феврале в Екатеринбурге проходило выездное мероприятие Петербургского экономического форума. Одной из основных его тем стала работа с экспортерами. Представители Российского экспортного центра рассказывали об инструментах поддержки, которые они готовы предложить компаниям. РМК, например, получила от РЭЦ финансирование под один из проектов всего под 2%. В связи с этим интересна ваша оценка как представителя крупной экспортной компании: действительно ли РЭЦ нужен экспортерам, насколько он эффективен? И второй вопрос — про уже упомянутые 2%: как возможна такая низкая ставка?

— Относительно РЭЦ скажу, что подобная система работает во всех странах мира. В Германии это агентство «Гермес», в Америке — ЭКСИМбанк. Этой системе десятилетия, и она показала свою эффективность.

— В России часто пытаются заимствовать лучшие практики, но не всегда это получается эффективно. Не получится ли, что РЭЦ будет поддерживать в первую очередь такие компании как ваша — то есть очень крупный бизнес, который, к слову, чаще работает в сырьевой экономике?

— На мой взгляд, то, что финансирование РЭЦ затронуло сырьевые компании, скорее, исключение, чем практика. Почему мы первыми получили такое финансирование? Ответ прост: мы лучше других осведомлены обо всех возможных инструментах финансирования, у нас есть колоссальный опыт. Но я уверен, я неоднократно обсуждал это с представителями и РЭЦ, и «Эксар», что основная цель — это обеспечить увеличение экспортных продаж высокотехнологического бизнеса, в том числе в сфере машиностроения, атомной энергетики.

— Ставка в 2%, которую смог обеспечить для вас РЭЦ — отличная, она сопоставима со ставками зарубежных банков. Но вы имеете возможность работать напрямую с иностранными банками. Ваши отношения с ними изменились? Они больше не предлагают кредиты под 1,5-2%?

— Если мы говорим про европейские банки, то они сегодня, несомненно, очень заинтересованы в работе с российскими компаниями.

— Вопреки всем существующим стереотипам?

— Да. Причина в том, что той доходности, которую они получают, кредитуя российских производителей, они никогда не получат на своих рынках; кредитные ставки в Европе значительно ниже. Кредитные ставки для крупного бизнеса в России выше, чем кредитные ставки даже для малого бизнеса в Европе. Поэтому, конечно, они заинтересованы. Влияют ли санкции? Конечно, влияют. Банки боятся исков и штрафов, которые могут быть наложены на них со стороны не только европейского, но и в большей степени американского регулятора, который в последние годы часто штрафовал европейские банки на крупные суммы, по сути дела, за право работать на американском рынке. И они платили эти огромные штрафы, исчисляемые миллиардами долларов. Поэтому, конечно, они внимательно присматриваются к своим потенциальным российским клиентам: что это за компания? Находятся ли ее акционеры или отрасли, в которых она работает, в санкционном списке? Связано ли финансирование с поставками, продажами или изготовлением оборудования двойного назначения?

К счастью, мы — компания, не попадающая под санкции, и в этих условиях нам удается продолжать работать, в том числе и с западными банками. В качестве примера могу сказать, что в прошлом году, спустя полтора года после введения санкций, нам удалось закрыть первую сделку международного финансирования на наш казахстанский дивизион — мы привлекли от синдиката международных банков новый четырехлетний кредит на 10 млн долл. США.

Но могу сказать, что ставки выросли. Если до 2014 года кредитная маржа для российских компаний составляла 1-4%, то в настоящее время минимальный диапазон — от 3% до 5%. Можно смело сказать, что за счет санкций и снижения кредитного рейтинга России кредитные ставки для российских потребителей выросли на 1,5-2%, при этом сократилось количество предприятий, которые могут получать эти кредиты.

Если вернуться к кредиту, который мы получили при поддержке РЭЦ — для нас это в большей степени пилотный проект. Было важно показать другим и самим убедиться, что это работает, а также помочь «Росэксимбанку» реализовать возможности финансирования под льготный процент. 2% годовых сегодня — это ниже, чем мы можем привлекать с международных рынков капитала.

— 2%, которые может предложить РЭЦ, не способен предложить ни один российский банк. Вы взаимодействуете сейчас с российскими банками?

— Да. Мы в определенном плане находимся в привилегированном положении, потому что обеспечиваем приток валютной выручки.

— Но учитывая процентные ставки, вы же не пойдете в российский банк брать кредит?

— Пойдем. Объясню почему. Во-первых, снизилось число иностранных банков, готовых кредитовать Россию. Если раньше это было порядка ста международных финансовых институтов, то сейчас их количество сократилось примерно до 20. Второй момент — сроки. Раньше сделка от начала договоренностей до ее завершения занимала два месяца, сейчас на это может уйти до года.

С точки зрения оперативности российские банки значительно быстрее. С точки зрения стоимости денег, цена, конечно, очень высокая. При ключевой ставке в 11% даже компания нашего кредитного уровня может привлекать кредиты на уровне не ниже 13% годовых в рублях, в валюте — не ниже 7%. Одно из основных направлений, которое может повысить экономическую активность в стране — это снижение процентных ставок и доступность кредитных продуктов для более широкого списка компаний.

— Не только для таких больших компаний, как ваша?

— Конечно. Необходимо обеспечить равные возможности для среднего и крупного бизнеса в том, что касается доступа к финансовым ресурсам. И снижать их стоимость.

— Сейчас во многих компаниях используется ручное управление. В вашей компании это тоже так?

— Не может быть так, что в одном секторе хорошо, а везде плохо. Мы в любом случае живем и работаем в нашей стране, у нас те же проблемы, что и у другого бизнеса.

Из положительного — мы спокойно и уверенно ощущаем себя с точки зрения выручки. У нас долгосрочные контракты и нет проблем с реализацией готовой продукции; более того, при контрактовании объема 2016 года заявки на продажу от наших иностранных партнеров были даже выше, чем мы можем произвести. Несомненно, девальвация дала российским производителям определенное преимущество.

Но за девальвацией следует инфляция. Поэтому сейчас важен контроль за издержками. Если не контролировать издержки, то инфляционные процессы моментально ликвидируют преимущества, которые экспортная компания получила в результате девальвации национальной валюты.

— Инвестпроекты не будете сворачивать?

— Ситуация кризиса всегда двоякая. Я считаю, что если в настоящий момент компания имеет доступ к денежным ресурсам, то, несомненно, необходимо инвестировать, чтобы получить в будущем дополнительную прибыль при восстановлении экономики.

— А когда это случится, по-вашему? Я понимаю, что прогнозы сейчас давать страшно.

— В прошлом году мы ожидали, что все восстановится в этом году. Но просвета пока не видно, и уже никто не готов строить долгосрочные планы. Если смотреть по нашей отрасли, то восстановление на рынке меди и рост цен ожидается к концу 2017 года. Если исходить из того, что исторически цикл роста цены на медь в течение 6-12 месяцев опережает общее восстановление экономики, то можно сказать, что, наверное, в 2018 году мы будем наблюдать существенное улучшение и возобновление экономики в целом.

На самом деле, сейчас очень интересная ситуация — крайне много неизвестных, происходит структурное изменение экономики.

— Грядет новая волна, нас ждет новый экономический бум?

— Наверное, да. У нас был бум энергетических компаний, был бум информационных технологий. Сейчас, наверное, должно появиться что-то новое.

— А что?

— Может быть, биотехнологии.

— Технологии, связанные с организмом человека?

— Возможно, мы же его почти не знаем. Насколько мне известно, именно в этой области сейчас идет много интересных исследований.

Возникают новые факторы, которые невозможно учесть в существующих экономических моделях. Именно поэтому аналитики не могут дать более точные прогнозы на ближайшее время. Но сам момент крайне интересный — нас всех ожидает что-то новое.

РМК

УрБК, Челябинск, 24.03.2016. Аналитический центр «АльфаСтрахование» провел исследование страховых случаев, которым подвержено недвижимое и домашнее имущество жителей Уральского федерального округа, и составил рейтинг наиболее распространенных рисков. Исследование было проведено по базе страховых случаев, произошедших в регионе в 2014 − 2015 годах.

Традиционно лидирующую позицию рейтинга по числу страховых случаев занимают затопления, произошедшие из-за повреждений систем водопровода, отопления и канализации. В 2015 году доля этого риска по сравнению с 2014 годом возросла с 89% до 91,8%. По сравнению с 2014 годом в 2015 году размер средней выплаты увеличился в два раза: с 11 до 22 тыс. рублей. Это связано с увеличением стоимости материалов и работ по восстановлению имущества.

Вторую строчку рейтинга 2015 года занимают пожары. Количество страховых случаев по данному риску снизилось с 6,3% до 3,6%. При этом средний размер ущерба также увеличился более чем в два раза, поскольку убытки произошли в основном в сегменте дорогих строений.

Замыкают тройку лидеров страховые случаи, связанные с противоправными действиями третьих лиц: количество страховых случаев увеличилось с 1,96% до 4,1%.

В 2015 году абсолютное число полученных компанией в Уральском округе заявлений на возмещение убытков, связанных с жилищными рисками, увеличилось в 1,2 раза по сравнению с 2014 годом.

«В 2015 году ТОП-3 рисков в Уральском федеральном округе повторяет прошлогоднюю картину. Лидером по количеству страховых случаев стали «повреждения водой». На них пришлось более 90% всех страховых случаев. Прослеживается тенденция по снижению доли страховых случаев, связанных с пожарами и по увеличению количества страховых случаев по риску «противоправные действия третьих лиц», — комментирует руководитель управления розничного андеррайтинга Уральского регионального центра Павел Фарнин.

По его словам, иные риски в последнее время не столь актуальны и не превышают долю 5% как по количеству, так и по суммам выплат.

«В 2016 году мы не прогнозируем существенных изменений в распределении убытков по рискам. Но при этом всегда помним о том, что существует вероятность увеличения количества страховых событий за счет различных стихийных бедствий, таких как наводнения, ураганы и сильные грозы, которые особенно часто бывают в летний период», — отметил П. Фарнин.

УрБК, Москва, 24.03.2016. Бюджет на обучение предусмотрен в 45% российских компаний, выяснил исследовательский центр рекрутингового портала Superjob, опросив 1000 представителей кадровых служб предприятий и организаций в феврале 2016 года.

Обучение является второй по распространенности статьей HR-бюджетов после расходов на подбор персонала и чаще всего является прерогативой крупного бизнеса. 45% компаний, имеющих бюджет под обучение, — это организации с численностью более 500 человек. Наибольшая доля компаний, бюджетирующих затраты на обучение, зафиксирована в промышленности и ИТ/телекоме (45% и 44% соответственно). Реже остальных расходы на обучение в рамках HR-бюджетов предусмотрены в транспортных и логистических компаниях.

51% компаний выделяет на обучение персонала менее 10% HR-бюджета, 14% организаций — более 30%, остальные отводят обучению от 11 до 30% всех выделенных средств.

Решение о необходимости проведения обучения чаще всего принимается по итогам анализа результатов работы сотрудников (в 62% компаний). Часто соответствующие рекомендации поступают от высшего руководства (34%) или HR-отдела (27%). Обучение может стать следствием проведенных аттестаций (32%). Независимых консультантов для принятия решения о необходимости обучения персонала привлекают крайне редко — только в 5% случаях.

Организатором обучения в крупных и средних компаниях, как правило, является HR-отдел, в небольших организациях — высшее руководство. Реже данная функция ложится на руководителей подразделения. При этом, формируя обучающие программы, ставку делают в основном на внутренние ресурсы, нежели на внешних провайдеров. Последних выбирают лишь в 20% случаев. Остальные компании возлагают организацию обучения на сотрудников подразделений согласно тематике обучения, персонал HR-отдела или на специалистов отдела обучения при наличии такового.

79% работодателей называют главной целью обучения повышение эффективности труда, 43% — повышение уровня мотивации.

Самыми распространенными формами корпоративного обучения являются краткосрочные очные тренинги и семинары (до 1 недели). Их используют 40% компаний, проводящих обучение сотрудников. В 34% распространено наставничество. Вебинары, веб-конференции, электронные курсы в качестве формата обучения применяются в 16% компаний. 10% компаний предлагают своим сотрудникам долгосрочные образовательные программы, причем распространяются они в основном на руководящий состав и крайне редко на другие категории персонала. Краткосрочные же программы одинаково часто используются для бэк- и фронт-офиса, производственных кадров и руководителей. А наставничество особенно распространенно для рабочего персонала. Что касается периодичности, то бэк-офис и производственные кадры обучают в среднем раз в год, в то время как фронт-офис и руководящий состав — раз в полгода.

Оценивают эффективность обучения в 85% компаний. Главным критерием в данном случае является рост производительности, которую оценивают 64% компаний. В качестве другого важного показателя выделяется динамика притока новых клиентов, чаще всего являющаяся отражением результатов обучения сотрудников фронт-офиса.

На вопросы журналистов ответил вице-президент Русской медной компании по финансам Максим Щибрик.

— Валютные колебания оказались на руку экспортерам. Русская медная компания экспортирует 95% своей продукции; получается, вы должны быть в выигрышной ситуации. Это действительно так?

— Мировая экономика находится не в лучшем состоянии, происходит глобальное снижение цен практически по всему диапазону сырьевых материалов. В 2016 году мы, наверное, будем наблюдать самые низкие цены на медь за последнее десятилетие. Все аналитики предполагают, что среднегодовая цена на медь в этом году не будет превышать 4,8 тыс. долларов США за тонну.

Очевидно, что при снижении цен на медь долларовая составляющая нашей выручки снизилась. Но при этом рублевая выручка возросла за счет девальвации. Наша консолидированная выручка по 2015 году составила порядка 74 млрд руб., а в 2014 году она составляла порядка 53 млрд — налицо очевидный рост. Девальвационные процессы, которые начались в 2014 году, сильно поддержали российских экспортеров как меди, так и стали и нефти.

— Какие угрозы для себя вы видите на мировом рынке?

— Мировое потребление меди составляет порядка 22 млн тонн в год, и более 50% этого потребления приходится на Китай. Конечно, и реальное замедление китайской экономики, и ожидание этого замедления в любом случае отражается на общей картине.

— Но вы на Китае не сильно завязаны?

— Да. Мировая система продажи биржевых товаров — она особая. Это система глобальных трейдеров, она связывает покупателей и продавцов. Мы продаем свою продукцию трейдерам, а они уже работают непосредственно с потребителями. Но мы постоянно мониторим, куда поставляется наша продукция. Удивительным для нас образом, основные потребители Русской медной компании за последний год — это предприятия по производству кабеля, расположенные на территории Ближнего Востока, Египта. В прошлом году также увеличились объемы поставок в Европу — в бывшую Югославию, в Грецию.

— А внутренний рынок вас совсем не интересует?

— Россия в области производства меди исторически является страной-экспортером. Среднегодовой объем производства в России — порядка 900 тыс. тонн меди в год. В мировом объеме производства это, к слову, не более 5%. При этом внутреннее потребление, к сожалению, оставляет желать лучшего — это порядка 300-350 тыс. тонн. Поэтому все три основных производителя меди — «Норникель», УГМК и Русская медная компания — ориентируются на экспортные рынки.

К тому же у нас есть негативный опыт работы на внутреннем рынке. В 2008 году мы столкнулись с ситуацией, когда в результате краткосрочного резкого падения цен на медь в четвертом квартале у нас возникли проблемы с оплатами за готовую продукцию со стороны российских потребителей. Эти проблемы продолжались длительное время — мы регулировали их весь 2009 год, — после чего было принято решение переориентировать свои основные продажи на экспортный рынок.

— Вы уже упомянули других участников рынка. Свердловский регион является домашним не только для вас, но и для УГМК. Вы конкурируете друг с другом?

— Мы не ощущаем никакой конкуренции с точки зрения продаж. Наверное, как и в любой другой сфере, мы сталкиваемся с вопросами конкуренции с точки зрения кадров. Но это сложно назвать конкуренцией, это нормальное взаимодействие бизнеса, когда обе стороны дополняют и улучшают позиции друг друга.

— Вы добрые соседи?

— Абсолютно верно.

— В феврале в Екатеринбурге проходило выездное мероприятие Петербургского экономического форума. Одной из основных его тем стала работа с экспортерами. Представители Российского экспортного центра рассказывали об инструментах поддержки, которые они готовы предложить компаниям. РМК, например, получила от РЭЦ финансирование под один из проектов всего под 2%. В связи с этим интересна ваша оценка как представителя крупной экспортной компании: действительно ли РЭЦ нужен экспортерам, насколько он эффективен? И второй вопрос — про уже упомянутые 2%: как возможна такая низкая ставка?

— Относительно РЭЦ скажу, что подобная система работает во всех странах мира. В Германии это агентство «Гермес», в Америке — ЭКСИМбанк. Этой системе десятилетия, и она показала свою эффективность.

— В России часто пытаются заимствовать лучшие практики, но не всегда это получается эффективно. Не получится ли, что РЭЦ будет поддерживать в первую очередь такие компании как ваша — то есть очень крупный бизнес, который, к слову, чаще работает в сырьевой экономике?

— На мой взгляд, то, что финансирование РЭЦ затронуло сырьевые компании, скорее, исключение, чем практика. Почему мы первыми получили такое финансирование? Ответ прост: мы лучше других осведомлены обо всех возможных инструментах финансирования, у нас есть колоссальный опыт. Но я уверен, я неоднократно обсуждал это с представителями и РЭЦ, и «Эксар», что основная цель — это обеспечить увеличение экспортных продаж высокотехнологического бизнеса, в том числе в сфере машиностроения, атомной энергетики.

— Ставка в 2%, которую смог обеспечить для вас РЭЦ — отличная, она сопоставима со ставками зарубежных банков. Но вы имеете возможность работать напрямую с иностранными банками. Ваши отношения с ними изменились? Они больше не предлагают кредиты под 1,5-2%?

— Если мы говорим про европейские банки, то они сегодня, несомненно, очень заинтересованы в работе с российскими компаниями.

— Вопреки всем существующим стереотипам?

— Да. Причина в том, что той доходности, которую они получают, кредитуя российских производителей, они никогда не получат на своих рынках; кредитные ставки в Европе значительно ниже. Кредитные ставки для крупного бизнеса в России выше, чем кредитные ставки даже для малого бизнеса в Европе. Поэтому, конечно, они заинтересованы. Влияют ли санкции? Конечно, влияют. Банки боятся исков и штрафов, которые могут быть наложены на них со стороны не только европейского, но и в большей степени американского регулятора, который в последние годы часто штрафовал европейские банки на крупные суммы, по сути дела, за право работать на американском рынке. И они платили эти огромные штрафы, исчисляемые миллиардами долларов. Поэтому, конечно, они внимательно присматриваются к своим потенциальным российским клиентам: что это за компания? Находятся ли ее акционеры или отрасли, в которых она работает, в санкционном списке? Связано ли финансирование с поставками, продажами или изготовлением оборудования двойного назначения?

К счастью, мы — компания, не попадающая под санкции, и в этих условиях нам удается продолжать работать, в том числе и с западными банками. В качестве примера могу сказать, что в прошлом году, спустя полтора года после введения санкций, нам удалось закрыть первую сделку международного финансирования на наш казахстанский дивизион — мы привлекли от синдиката международных банков новый четырехлетний кредит на 10 млн долл. США.

Но могу сказать, что ставки выросли. Если до 2014 года кредитная маржа для российских компаний составляла 1-4%, то в настоящее время минимальный диапазон — от 3% до 5%. Можно смело сказать, что за счет санкций и снижения кредитного рейтинга России кредитные ставки для российских потребителей выросли на 1,5-2%, при этом сократилось количество предприятий, которые могут получать эти кредиты.

Если вернуться к кредиту, который мы получили при поддержке РЭЦ — для нас это в большей степени пилотный проект. Было важно показать другим и самим убедиться, что это работает, а также помочь «Росэксимбанку» реализовать возможности финансирования под льготный процент. 2% годовых сегодня — это ниже, чем мы можем привлекать с международных рынков капитала.

— 2%, которые может предложить РЭЦ, не способен предложить ни один российский банк. Вы взаимодействуете сейчас с российскими банками?

— Да. Мы в определенном плане находимся в привилегированном положении, потому что обеспечиваем приток валютной выручки.

— Но учитывая процентные ставки, вы же не пойдете в российский банк брать кредит?

— Пойдем. Объясню почему. Во-первых, снизилось число иностранных банков, готовых кредитовать Россию. Если раньше это было порядка ста международных финансовых институтов, то сейчас их количество сократилось примерно до 20. Второй момент — сроки. Раньше сделка от начала договоренностей до ее завершения занимала два месяца, сейчас на это может уйти до года.

С точки зрения оперативности российские банки значительно быстрее. С точки зрения стоимости денег, цена, конечно, очень высокая. При ключевой ставке в 11% даже компания нашего кредитного уровня может привлекать кредиты на уровне не ниже 13% годовых в рублях, в валюте — не ниже 7%. Одно из основных направлений, которое может повысить экономическую активность в стране — это снижение процентных ставок и доступность кредитных продуктов для более широкого списка компаний.

— Не только для таких больших компаний, как ваша?

— Конечно. Необходимо обеспечить равные возможности для среднего и крупного бизнеса в том, что касается доступа к финансовым ресурсам. И снижать их стоимость.

— Сейчас во многих компаниях используется ручное управление. В вашей компании это тоже так?

— Не может быть так, что в одном секторе хорошо, а везде плохо. Мы в любом случае живем и работаем в нашей стране, у нас те же проблемы, что и у другого бизнеса.

Из положительного — мы спокойно и уверенно ощущаем себя с точки зрения выручки. У нас долгосрочные контракты и нет проблем с реализацией готовой продукции; более того, при контрактовании объема 2016 года заявки на продажу от наших иностранных партнеров были даже выше, чем мы можем произвести. Несомненно, девальвация дала российским производителям определенное преимущество.

Но за девальвацией следует инфляция. Поэтому сейчас важен контроль за издержками. Если не контролировать издержки, то инфляционные процессы моментально ликвидируют преимущества, которые экспортная компания получила в результате девальвации национальной валюты.

— Инвестпроекты не будете сворачивать?

— Ситуация кризиса всегда двоякая. Я считаю, что если в настоящий момент компания имеет доступ к денежным ресурсам, то, несомненно, необходимо инвестировать, чтобы получить в будущем дополнительную прибыль при восстановлении экономики.

— А когда это случится, по-вашему? Я понимаю, что прогнозы сейчас давать страшно.

— В прошлом году мы ожидали, что все восстановится в этом году. Но просвета пока не видно, и уже никто не готов строить долгосрочные планы. Если смотреть по нашей отрасли, то восстановление на рынке меди и рост цен ожидается к концу 2017 года. Если исходить из того, что исторически цикл роста цены на медь в течение 6-12 месяцев опережает общее восстановление экономики, то можно сказать, что, наверное, в 2018 году мы будем наблюдать существенное улучшение и возобновление экономики в целом.

На самом деле, сейчас очень интересная ситуация — крайне много неизвестных, происходит структурное изменение экономики.

— Грядет новая волна, нас ждет новый экономический бум?

— Наверное, да. У нас был бум энергетических компаний, был бум информационных технологий. Сейчас, наверное, должно появиться что-то новое.

— А что?

— Может быть, биотехнологии.

— Технологии, связанные с организмом человека?

— Возможно, мы же его почти не знаем. Насколько мне известно, именно в этой области сейчас идет много интересных исследований.

Возникают новые факторы, которые невозможно учесть в существующих экономических моделях. Именно поэтому аналитики не могут дать более точные прогнозы на ближайшее время. Но сам момент крайне интересный — нас всех ожидает что-то новое.

РМК

УрБК, Челябинск, 24.03.2016. Советский районный суд г. Челябинска освободил бывшего вице-губернатора Николая Сандакова под залог в 10 млн. рублей.

Суд также удовлетворил ходатайство обвинения о возвращении уголовного дела в прокуратуру для устранения процессуальных нарушений.

Напомним, Н. Сандаков обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ, ч. 4 ст. 33, ч. 3 ст.272 УК РФ (мошенничество и подстрекательство к неправомерному доступу к охраняемой законом компьютерной информации).

УрБК, Челябинск, 24.03.2016. В январе - феврале 2016 года объемы промышленного производства в Челябинской области снизились на 5,9% по сравнению с соответствующим периодом предыдущего года. Об этом сообщает Челябинскстат.

Добыча полезных ископаемых сократилась на 4,6%, в обрабатывающих производствах снижение составило 6,8%, производство и распределение электроэнергии, газа и воды по сравнению с аналогичным периодом прошлого года выросло на 0,7%.

УрБК, Москва, 24.03.2016. Совет Госдумы принял решение снять с рассмотрения в первом чтении 25 марта законопроект «О защите прав и законных интересов физических лиц при осуществлении деятельности по возврату долгов», регулирующий коллекторскую деятельность в России. Об этом сообщает РИА «Новости».

«Совет Думы был вынужден сегодня перенести на две недели рассмотрение законопроекта о так называемых коллекторах в связи с тем, что поступило несколько альтернативных законопроектов» ,— заявил спикер Госдумы Сергей Нарышкин.

Согласно регламенту, комитет Госдумы по финансовому рынку должен рассмотреть все альтернативные проекты законов и дать свои заключения. С. Нарышкин отметил, что для такого рассмотрения комитету нужно время.